Городской сайт города Зеленодольск, Республика Татарстан.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
ТЕМЫ | ИСТОРИИ
12 октября 2007
Обо всем по порядку. Мы с фотокором на редакционной машине отправились в Атлашкино сразу после передачи нам информации. Как добраться до дачи, нам объяснили достаточно подробно, потому мы не блуждали, улицу в дачном поселке нашли быстро. Правда, не на всех дачах были указаны номера, и нужный отыскали логическим путем. Двери абсолютного большинства домиков были наглухо заколочены, висели замки (уже октябрь, дачный сезон закончен, меры от нашествия воров заблаговременно приняты). А здесь на входе висела тряпка, двери не было.
— Эй, есть кто-нибудь?
На пороге появилась девчушка лет семи и смело направилась к воротам.
— Я есть… А вы к кому?
— Можно к тебе зайти в гости?
Девочка согласно кивнула головой, с интересом разглядывая всех нас, фотокамеру. В этот момент на пороге домика с ревом появился совсем маленький ребенок в одной кофточке. И — бегом босиком по холодной осенней земле к сестренке, видимо, испугавшись, что она оставит его одного.
— Чего он у тебя раздетый? Холодно ведь. Давай что есть, оденем его.
Мы зашли в домик. Увиденное просто потрясло. На улице, под ярким солнышком было теплее, чем в этом сыром, мрачном, с голыми кирпичными стенами небольшом помещении. Место, куда шустро забрался малыш, с трудом можно было назвать постелью. Куча грязных тряпок.
Многих досок в полах не было – то ли изначально, то ли они были выдраны с какой-то целью (может, их сожгли для согрева домика?).
Больше всего поразило, что в абсолютно непригодной для жилья даче, на столе, заваленном банками, тарелками, кастрюльками, работал… телевизор.
Единственное, что вселяло надежду, — отсутствие бутылок из-под спиртного и наличие еды. В сковородке – рыба, в кастрюле — вермишель, на полу в банках – овощи.
Пока одевали Никиту в колготки с дырками, Настя рассказала, что живут они уже здесь давно. Уедут отсюда, когда пойдет снег, – так сказала мама. Сама она сейчас ушла за грибами, «каждый день за ними ходит».
Кожа обоих детей была покрыта красноватой сыпью, волдырями. У девочки даже перевязаны ладони грязными бинтами. Дети чесались, не переставая.
— Насть, а ты почему в бинтах?
— Мама сказала, что нас комарики покусали.
Мы с фотокором переглянулись, даже нам, не медикам, было понятно, что это чесотка, причем, давняя.
Уходя, мы крупно написали на заборе номер дачи, чтобы не плутать в следующий раз ни нам, ни тем, кто приедет забирать детей (сами мы этого по закону сделать не могли).
Вернувшись в Зеленодольск, сразу же связались с представителями отдела по делам несовершеннолетних. Отрадно, что там отреагировали моментально. Уже через 10 минут нам сообщили, что пока мы были на даче, мать в это время давала показания в милиции – видимо, кто-то из дачников сообщил о детях не только в редакцию, но и в УВД.
— На данный момент мы знаем, что семья эта из Казани. Женщина непьющая, живет с сожителем. По каким-то семейным обстоятельствам у них нет квартиры. В ближайшее время им вроде бы должны дать комнату в общежитии. Он работает на стройке. Она продает грибы, – сообщила нам начальник отдела Гузель Бородич.
На следующий день дети были увезены в детскую больницу.
Позавчера я решила узнать, как у них там дела.
— Действительно, нам привозили 5 октября двух детей из Атлашкино, это зафиксировано в наших документах. Но так как у ребятишек была ярко выраженная чесотка, а таких мы не принимаем, их тут же отправили в стационар кожно-венерологического отделения ЦРБ, — сказали нам в приемном покое больницы.
В стационаре мы и нашли Настю с Никиткой.
Ребятишки уже были чистые, гнойнички замазаны свежей зеленкой.
И, как всегда, общительные – тут же показали палату, свои кровати.
— Дети этой категории, как правило, живучие, самостоятельные, некапризные. Видите, как они у нас тут быстро адаптировались, — улыбается врач-дерматовенеролог Дания Шамсутдинова.
Никита протопал, не отставая, за нами в кабинет врача и удобно уселся на стул.
— Их мать приходила уже дважды, приносила одежду, которую мы обработали в камере. Хотя наши врачи, медсестры, нянечки постоянно приносят из дома детские вещи — часто одеваем в свое. Уверена, что и у матери есть чесотка, ведь они спали вместе, а чесоточный клещ паразитирует на человеке и в течение короткого времени может передаваться через постель, одежду. Дети пробудут у нас еще дня два-три, чесотка лечится быстро. Затем их переведут в детскую больницу. А там уж их дальнейшая судьба будет решаться по всем правилам с участием государственных органов. Горько, что таких ребятишек меньше не становится, мы уже здесь ничему не удивляемся…
И мы не будем в газете пространно рассуждать на тему, что взрослые люди, родители не имеют морального права содержать собственных детей в таких условиях, как бы их жизненные, семейные обстоятельства не складывались.
Редакция просто будет следить за судьбой Насти и Никиты.
Дети жили на даче, пока их не забрали в больницу
На этой "даче" и находились малыши
Обо всем по порядку. Мы с фотокором на редакционной машине отправились в Атлашкино сразу после передачи нам информации. Как добраться до дачи, нам объяснили достаточно подробно, потому мы не блуждали, улицу в дачном поселке нашли быстро. Правда, не на всех дачах были указаны номера, и нужный отыскали логическим путем. Двери абсолютного большинства домиков были наглухо заколочены, висели замки (уже октябрь, дачный сезон закончен, меры от нашествия воров заблаговременно приняты). А здесь на входе висела тряпка, двери не было.
— Эй, есть кто-нибудь?
На пороге появилась девчушка лет семи и смело направилась к воротам.
— Я есть… А вы к кому?
— Можно к тебе зайти в гости?
Девочка согласно кивнула головой, с интересом разглядывая всех нас, фотокамеру. В этот момент на пороге домика с ревом появился совсем маленький ребенок в одной кофточке. И — бегом босиком по холодной осенней земле к сестренке, видимо, испугавшись, что она оставит его одного.
— Чего он у тебя раздетый? Холодно ведь. Давай что есть, оденем его.
Мы зашли в домик. Увиденное просто потрясло. На улице, под ярким солнышком было теплее, чем в этом сыром, мрачном, с голыми кирпичными стенами небольшом помещении. Место, куда шустро забрался малыш, с трудом можно было назвать постелью. Куча грязных тряпок.
Многих досок в полах не было – то ли изначально, то ли они были выдраны с какой-то целью (может, их сожгли для согрева домика?).
Больше всего поразило, что в абсолютно непригодной для жилья даче, на столе, заваленном банками, тарелками, кастрюльками, работал… телевизор.
Единственное, что вселяло надежду, — отсутствие бутылок из-под спиртного и наличие еды. В сковородке – рыба, в кастрюле — вермишель, на полу в банках – овощи.
Пока одевали Никиту в колготки с дырками, Настя рассказала, что живут они уже здесь давно. Уедут отсюда, когда пойдет снег, – так сказала мама. Сама она сейчас ушла за грибами, «каждый день за ними ходит».
Кожа обоих детей была покрыта красноватой сыпью, волдырями. У девочки даже перевязаны ладони грязными бинтами. Дети чесались, не переставая.
— Насть, а ты почему в бинтах?
— Мама сказала, что нас комарики покусали.
Мы с фотокором переглянулись, даже нам, не медикам, было понятно, что это чесотка, причем, давняя.
Уходя, мы крупно написали на заборе номер дачи, чтобы не плутать в следующий раз ни нам, ни тем, кто приедет забирать детей (сами мы этого по закону сделать не могли).
Вернувшись в Зеленодольск, сразу же связались с представителями отдела по делам несовершеннолетних. Отрадно, что там отреагировали моментально. Уже через 10 минут нам сообщили, что пока мы были на даче, мать в это время давала показания в милиции – видимо, кто-то из дачников сообщил о детях не только в редакцию, но и в УВД.
— На данный момент мы знаем, что семья эта из Казани. Женщина непьющая, живет с сожителем. По каким-то семейным обстоятельствам у них нет квартиры. В ближайшее время им вроде бы должны дать комнату в общежитии. Он работает на стройке. Она продает грибы, – сообщила нам начальник отдела Гузель Бородич.
На следующий день дети были увезены в детскую больницу.
Позавчера я решила узнать, как у них там дела.
— Действительно, нам привозили 5 октября двух детей из Атлашкино, это зафиксировано в наших документах. Но так как у ребятишек была ярко выраженная чесотка, а таких мы не принимаем, их тут же отправили в стационар кожно-венерологического отделения ЦРБ, — сказали нам в приемном покое больницы.
В стационаре мы и нашли Настю с Никиткой.
Ребятишки уже были чистые, гнойнички замазаны свежей зеленкой.
И, как всегда, общительные – тут же показали палату, свои кровати.
— Дети этой категории, как правило, живучие, самостоятельные, некапризные. Видите, как они у нас тут быстро адаптировались, — улыбается врач-дерматовенеролог Дания Шамсутдинова.
Никита протопал, не отставая, за нами в кабинет врача и удобно уселся на стул.
— Их мать приходила уже дважды, приносила одежду, которую мы обработали в камере. Хотя наши врачи, медсестры, нянечки постоянно приносят из дома детские вещи — часто одеваем в свое. Уверена, что и у матери есть чесотка, ведь они спали вместе, а чесоточный клещ паразитирует на человеке и в течение короткого времени может передаваться через постель, одежду. Дети пробудут у нас еще дня два-три, чесотка лечится быстро. Затем их переведут в детскую больницу. А там уж их дальнейшая судьба будет решаться по всем правилам с участием государственных органов. Горько, что таких ребятишек меньше не становится, мы уже здесь ничему не удивляемся…
И мы не будем в газете пространно рассуждать на тему, что взрослые люди, родители не имеют морального права содержать собственных детей в таких условиях, как бы их жизненные, семейные обстоятельства не складывались.
Редакция просто будет следить за судьбой Насти и Никиты.
Татьяна ВИТОВСКАЯ
0 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО