Городской сайт города Зеленодольск, Республика Татарстан.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
ТЕМЫ | ИСТОРИИ
24 марта 2010
Вдалеке от жестокой войны
В начале Великой Отечественной наш город считался глубоким тылом. Даже в самые тяжелые дни фронт находился за многие сотни верст.
Мобилизация первых дней войны вырвала на фронт самых трудоспособных, наспех сформированных в полки из приписников запаса.
Эта категория мирных людей, брошенных в самое пекло жуткой войны, размах и характер которой в тылу было трудно даже вообразить, пострадала более всего. Первые месяцы центральные газеты печатали списки погибших и пропавших без вести на Смоленском направлении, под Могилевом и др. Из тех списков взрослые зеленодольцы с тревогой выискивали фамилии родных и близких, но к концу августа 1941 года военная цензура ввела запрет на эту информацию.
Счет потерям шел уже на десятки тысяч. Лишь за первый месяц войны Красная Армия потеряла убитыми и ранеными свыше полумиллиона, и столько же попало в плен либо пропало без вести. Фронт стремительно поглощал новые и новые сотни тысяч, пустели цеха ведущих заводов, эвакуированные из Украины и Белоруссии едва восполняли дефицит рабочих рук.
В 1939 году население Зеленодольска едва превышало 30 тысяч человек, зато к ноябрю 1941 года оно удвоилось за счет эвакуированных. Только зимой 1942 г. из осажденного Ленинграда прибыло 1,5 тысячи человек. Городские власти с великим трудом размещали прибывающих. Была составлена экстренная программа возведения прочного, но дешевого жилья. В период зимы 1941 г. и лета 1942 года было выстроено почти 130 жилых домов. В районе городской бани появилась улочка «Коммунальный переулок» (теперь имени Идриса Туктара) из семи 2-этажных шлакобетонных домов.
Еще в 1932 году предполагалось запустить шлакобетонный завод, работающий на шлаке — отходах заводских кочегарок. Горы шлака с годами росли, а завод так и не был запущен. Война «подстегнула», и завод заработал. Восьмиквартирные дома на семью из 3-4 человек (а по нормативам такой семье выделялась 3-комнатная квартира) со всеми удобствами и центральным отоплением — предел мечтаний. Зимой 1942 г. новоселы сооружали в этих домах кирпичные печки с плитами. Дымовые трубы выводились прямо в окно. Эти печи-времянки служили еще и после войны. Однако соорудить такую печь было не всем по средствам и силам. Вспомнили о «буржуйках» времен гражданской войны.
Второй жилищный фронт военной поры был развернут с северной стороны села Кабачищи. Там, где спустя годы выросли корпуса швейной и мебельной фабрик, развернулось строительство сотни деревянных бараков-засыпушек. Наскоро сбивали каркас из бревен, вставляли оконные и дверные проемы. Стены обшивали доской с двух сторон, а пространство между досками тут же засыпалось либо мелким шлаком, либо опилками с фанерных заводов. Внутри каждый барак перегораживали продольными стенами, а долевое пространство делилось на 10 комнатушек размером 3х4 метра. Между стенками шел общий коридор из конца в конец. Получалось по 16-20 комнат, в каждую из которых вселялась семья по 5-6 человек. В комнатах складывали небольшие печи.
Здесь люди жили, забыв про тесноту, скученность, здесь проходила жизнь, рождались дети. Горе и радость семьи невозможно было утаить, каждый знал о каждом все и каждый помнил, что там, на фронте, куда тяжелей. Каждый день из этих бараков люди уходили в цеха и мастерские «ковать» еще такую далекую победу.
Не хватало топлива, зимой стены часто промерзали. Никого не смущал обледенелый сортир на улице или скользкий колодец, из которого приходилось таскать воду. Нехитрая мебель украшала такие жилища: неладно скроенный, но крепко сбитый стол, табуретки; железная складная кровать считалась признаком благосостояния. Чаще всего комнату украшали нары, сбитые из досок, или полати.
Мебельные фабрики во время войны не работали по своему профилю, а выполняли фронтовые планы и заказы. Бараки стали единственным решением массовой жилищной проблемы, которую создала война. Считалось, что это вынужденное временное жилье, но у нас, как известно, все временное растягивается на бесконечно долгий срок. Так и эти бараки еще долгие послевоенные годы служили по прямому своему назначению. Последний барак в Зеленодольске был расселен в середине 70-х годов.
Мобилизация первых дней войны вырвала на фронт самых трудоспособных, наспех сформированных в полки из приписников запаса.
Эта категория мирных людей, брошенных в самое пекло жуткой войны, размах и характер которой в тылу было трудно даже вообразить, пострадала более всего. Первые месяцы центральные газеты печатали списки погибших и пропавших без вести на Смоленском направлении, под Могилевом и др. Из тех списков взрослые зеленодольцы с тревогой выискивали фамилии родных и близких, но к концу августа 1941 года военная цензура ввела запрет на эту информацию.
Счет потерям шел уже на десятки тысяч. Лишь за первый месяц войны Красная Армия потеряла убитыми и ранеными свыше полумиллиона, и столько же попало в плен либо пропало без вести. Фронт стремительно поглощал новые и новые сотни тысяч, пустели цеха ведущих заводов, эвакуированные из Украины и Белоруссии едва восполняли дефицит рабочих рук.
В 1939 году население Зеленодольска едва превышало 30 тысяч человек, зато к ноябрю 1941 года оно удвоилось за счет эвакуированных. Только зимой 1942 г. из осажденного Ленинграда прибыло 1,5 тысячи человек. Городские власти с великим трудом размещали прибывающих. Была составлена экстренная программа возведения прочного, но дешевого жилья. В период зимы 1941 г. и лета 1942 года было выстроено почти 130 жилых домов. В районе городской бани появилась улочка «Коммунальный переулок» (теперь имени Идриса Туктара) из семи 2-этажных шлакобетонных домов.
Еще в 1932 году предполагалось запустить шлакобетонный завод, работающий на шлаке — отходах заводских кочегарок. Горы шлака с годами росли, а завод так и не был запущен. Война «подстегнула», и завод заработал. Восьмиквартирные дома на семью из 3-4 человек (а по нормативам такой семье выделялась 3-комнатная квартира) со всеми удобствами и центральным отоплением — предел мечтаний. Зимой 1942 г. новоселы сооружали в этих домах кирпичные печки с плитами. Дымовые трубы выводились прямо в окно. Эти печи-времянки служили еще и после войны. Однако соорудить такую печь было не всем по средствам и силам. Вспомнили о «буржуйках» времен гражданской войны.
Второй жилищный фронт военной поры был развернут с северной стороны села Кабачищи. Там, где спустя годы выросли корпуса швейной и мебельной фабрик, развернулось строительство сотни деревянных бараков-засыпушек. Наскоро сбивали каркас из бревен, вставляли оконные и дверные проемы. Стены обшивали доской с двух сторон, а пространство между досками тут же засыпалось либо мелким шлаком, либо опилками с фанерных заводов. Внутри каждый барак перегораживали продольными стенами, а долевое пространство делилось на 10 комнатушек размером 3х4 метра. Между стенками шел общий коридор из конца в конец. Получалось по 16-20 комнат, в каждую из которых вселялась семья по 5-6 человек. В комнатах складывали небольшие печи.
Здесь люди жили, забыв про тесноту, скученность, здесь проходила жизнь, рождались дети. Горе и радость семьи невозможно было утаить, каждый знал о каждом все и каждый помнил, что там, на фронте, куда тяжелей. Каждый день из этих бараков люди уходили в цеха и мастерские «ковать» еще такую далекую победу.
Не хватало топлива, зимой стены часто промерзали. Никого не смущал обледенелый сортир на улице или скользкий колодец, из которого приходилось таскать воду. Нехитрая мебель украшала такие жилища: неладно скроенный, но крепко сбитый стол, табуретки; железная складная кровать считалась признаком благосостояния. Чаще всего комнату украшали нары, сбитые из досок, или полати.
Мебельные фабрики во время войны не работали по своему профилю, а выполняли фронтовые планы и заказы. Бараки стали единственным решением массовой жилищной проблемы, которую создала война. Считалось, что это вынужденное временное жилье, но у нас, как известно, все временное растягивается на бесконечно долгий срок. Так и эти бараки еще долгие послевоенные годы служили по прямому своему назначению. Последний барак в Зеленодольске был расселен в середине 70-х годов.
Георгий Мюллер,
историк
историк
1 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
1 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
1 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО