Городской сайт города Зеленодольск, Республика Татарстан.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
ТЕМЫ | ИСТОРИИ
6 мая 2009
История солдатской ложки
Семейная реликвия Алины Хантимировой из Нурлатской СОШ — солдатская ложка ее деда.
«Я держу в руках самодельную солдатскую ложку — сероватый кусок металла, принадлежащий сегодня моей бабушке Савиде Файзуллиной. Она рассказала мне удивительную историю этой ложки.
Бабушка относит себя к поколению, чье детство было искалечено войной. Когда началась война, ей едва исполнилось 10 лет. Она вспоминает: «Мой отец — Гильманов Габделькави родом из д.Байрякино. Из 24 детей, родившихся в семье деда, остались в живых шестеро, среди них — мой отец. В свои 20 лет он встретил большую любовь — мою мать Сарию. Она слыла первой красавицей в деревне. Ее-то и приметил отец, когда гостил там у своих родных. Сыграли свадьбу осенью 1925 года, вскоре родились дети: я, Анас, Ильдус, Марс.
Я, как сегодня, помню этот незабываемый день — 22 июня 1941 года. В 12 часов дня за отцом пришли люди из военкомата и прямо из дома увезли его на войну. Мы даже опомниться не успели. Кинулись к отцу на шею и плакали. Мама громко причитала, проклиная войну и Гитлера, — рассказыает бабушка.
Так мама осталась с четырьмя малолетними детьми одна. Всю войну она, как и многие ее подруги, трудилась в колхозе. Я тоже после учебы шла на колхозное поле. Был страшный голод. Помню, как поздней осенью мы собирали в поле мерзлую картошку. Брат Анас умер от истощения и голода.
Мы жили ожиданиями добрых вестей от отца. Он писал часто, и письма были теплые и добрые, никогда не жаловался на трудности фронтовой жизни. Все письма заканчивались словами: «До скорой встречи дома». Отец оказался среди защитников Ленинграда. Мы дважды за время блокады города получали известия о его смерти, но оба раза отец был тяжело ранен и позднее посылал весточки из госпиталя.
«Нет ничего страшнее голода», — часто повторял нам отец, прошедший через ад Ленинградской блокады. Затем он освобождал Белоруссию, Прибалтику. Со слезами на глазах рассказывал об увиденном в сожженной Хатыни. Часто вспоминал о том, как при освобождении Ленинградской области нарвались на водокачку, где лежали наполовину обугленные тела 24 мирных жителей поселка.
Бог сохранил жизнь моего отца, а он в огне и ненависти войны сумел сохранить свою любовь к нам, свою доброту, человечность.
Отец вернулся с войны в 12 часов ночи 10 августа 1945 года. Это была самая счастливая ночь моего детства. Как мы радовались его возвращению! Все разом запрыгнули к нему на колени. А мама принялась быстрее накрывать на стол, будто хотела накормить папу за все четыре года войны и разлуки.
По дороге домой в поезде у отца украли все документы и имевшиеся у него деньги, но он привез солдатский котелок, фляжку и вот эту металлическую ложку. Ее мой папа сделал, когда укрывался в болотистых лесах Ленинграда в дни блокады из железной детали какой-то боевой машины. Дошел до Германии, но никогда не расставался с этой самодельной ложкой...»
Я держу ее в руках, и мне кажется, что холодный металл становится горячим, как огонь, он обжигает мои руки, мою душу… Именно этой ложкой, чтобы не умереть с голода, ели машинное масло мой прадедушка и однополчане! Эта солдатская ложка — свидетель девятисот кошмарных дней и ночей блокадного Ленинграда и еще двух лет войны.
Дед возвратился с войны с осколками в теле и незаживающими ранами на душе. До последних дней он говорил о войне с презрением и болью и хотел, чтоб судьба его детей и внуков не знала войны...
Есть у моей бабушки дорогие серебряные столовые приборы, есть золотые украшения и ценные награды, но дороже этой солдатской ложки у не ничего нет. Это память о ее любимом отце, это символ ее военного детства, это эхо войны в ее душе».
«Я держу в руках самодельную солдатскую ложку — сероватый кусок металла, принадлежащий сегодня моей бабушке Савиде Файзуллиной. Она рассказала мне удивительную историю этой ложки.
Бабушка относит себя к поколению, чье детство было искалечено войной. Когда началась война, ей едва исполнилось 10 лет. Она вспоминает: «Мой отец — Гильманов Габделькави родом из д.Байрякино. Из 24 детей, родившихся в семье деда, остались в живых шестеро, среди них — мой отец. В свои 20 лет он встретил большую любовь — мою мать Сарию. Она слыла первой красавицей в деревне. Ее-то и приметил отец, когда гостил там у своих родных. Сыграли свадьбу осенью 1925 года, вскоре родились дети: я, Анас, Ильдус, Марс.
Я, как сегодня, помню этот незабываемый день — 22 июня 1941 года. В 12 часов дня за отцом пришли люди из военкомата и прямо из дома увезли его на войну. Мы даже опомниться не успели. Кинулись к отцу на шею и плакали. Мама громко причитала, проклиная войну и Гитлера, — рассказыает бабушка.
Так мама осталась с четырьмя малолетними детьми одна. Всю войну она, как и многие ее подруги, трудилась в колхозе. Я тоже после учебы шла на колхозное поле. Был страшный голод. Помню, как поздней осенью мы собирали в поле мерзлую картошку. Брат Анас умер от истощения и голода.
Мы жили ожиданиями добрых вестей от отца. Он писал часто, и письма были теплые и добрые, никогда не жаловался на трудности фронтовой жизни. Все письма заканчивались словами: «До скорой встречи дома». Отец оказался среди защитников Ленинграда. Мы дважды за время блокады города получали известия о его смерти, но оба раза отец был тяжело ранен и позднее посылал весточки из госпиталя.
«Нет ничего страшнее голода», — часто повторял нам отец, прошедший через ад Ленинградской блокады. Затем он освобождал Белоруссию, Прибалтику. Со слезами на глазах рассказывал об увиденном в сожженной Хатыни. Часто вспоминал о том, как при освобождении Ленинградской области нарвались на водокачку, где лежали наполовину обугленные тела 24 мирных жителей поселка.
Бог сохранил жизнь моего отца, а он в огне и ненависти войны сумел сохранить свою любовь к нам, свою доброту, человечность.
Отец вернулся с войны в 12 часов ночи 10 августа 1945 года. Это была самая счастливая ночь моего детства. Как мы радовались его возвращению! Все разом запрыгнули к нему на колени. А мама принялась быстрее накрывать на стол, будто хотела накормить папу за все четыре года войны и разлуки.
По дороге домой в поезде у отца украли все документы и имевшиеся у него деньги, но он привез солдатский котелок, фляжку и вот эту металлическую ложку. Ее мой папа сделал, когда укрывался в болотистых лесах Ленинграда в дни блокады из железной детали какой-то боевой машины. Дошел до Германии, но никогда не расставался с этой самодельной ложкой...»
Я держу ее в руках, и мне кажется, что холодный металл становится горячим, как огонь, он обжигает мои руки, мою душу… Именно этой ложкой, чтобы не умереть с голода, ели машинное масло мой прадедушка и однополчане! Эта солдатская ложка — свидетель девятисот кошмарных дней и ночей блокадного Ленинграда и еще двух лет войны.
Дед возвратился с войны с осколками в теле и незаживающими ранами на душе. До последних дней он говорил о войне с презрением и болью и хотел, чтоб судьба его детей и внуков не знала войны...
Есть у моей бабушки дорогие серебряные столовые приборы, есть золотые украшения и ценные награды, но дороже этой солдатской ложки у не ничего нет. Это память о ее любимом отце, это символ ее военного детства, это эхо войны в ее душе».
подготовила
Юлия Озерова
Юлия Озерова
0 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО