Городской сайт города Зеленодольск, Республика Татарстан.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
ТЕМЫ | ИСТОРИИ
6 мая 2009
Военный тыл - детскими глазами
Папе и маме было 26 и 25 лет, когда началась война с фашистской Германией. Жили мы в бараке на улице Татарстан — сейчас уже не вижу таких домов в городе. Я помню, как с сестренками втроем оставались дома одни, родители работали на заводе им. Горького и в дневную, и в ночную смену. Ночами раздавался стук в окно: это патруль напоминал, чтобы плотно маскировали окна от ночных немецких самолетов...
В 1941-42 годах у нас в комнате жила семья из трех человек, эвакуированная из Киева — украинцев в городе тогда было много. Днем на обед нам на столе оставляли три куска черного хлеба (он был, действительно, черного цвета), и мама объясняла по часам, когда надо есть хлеб. Иногда крысы съедали его раньше нас, и мы ходили голодные целый день.
Помню, как взрослые внимательно прислушивались к сообщениям из черного репродуктора. Папу мы видели редко — бывало, он и ночевал на заводе. Помню, как папа чайной ложкой давал нам, своим дочерям, рыбий жир, витамины, гематоген от малокровия. Сам он следил и за своим здоровьем: утром по 15-20 минут делал зарядку, обливался по пояс прохладной водой и вечером, даже ночью, после работы обязательно по пояс обливался холодной водой.
Он был чистоплотным, никогда не болел, он не курил и не пил. Иногда ему удавалось смастерить замки, складные ножи, и мама весной, когда заканчивались запасы картошки, ходила вместе с другими женщинами по деревням Чувашии и меняла их на картошку. Хорошо помню, как возвращалась она домой с ногами, обмотанными мокрыми портянками, в лаптях. Другой обуви и не могло быть! В марте они шли по льду через Волгу, где уже на поверхности была талая вода. Большие санки с мешком картошки, покрытым старым одеялом, вкатывались в комнату.
Выручал нас, конечно, заводской детский сад №2, где нас кормили, следили за нашим здоровьем. Он был вторым нашим домом и отдавал нам то, чего не хватало в семье. Конечно, мы болели всеми детскими болезнями, но в памяти у меня осталось внимательное отношение врачей, обслуживающего персонала. Заведующая детским садом Софья Яковлевна Кузьмина даже приходила к нам, больным детям, домой с гостинцами, она любила детей и их родителей. До сих пор многие люди вспоминают о ней с благодарностью. Воспитатели делали все, чтобы детям в саду было легко, уютно и тепло.
Когда немецкие самолеты приближались к городу, нас, детсадовцев, одевали и вели под недостроенное здание бани на ул. К. Маркса (на этом месте теперь налоговая инспекция). Помню свою первую новогоднюю елку в детском саду с разноцветными лампочками, и до сих пор помню прикосновение первого в моей жизни Деда Мороза, в которого мы верили по-настоящему. Не хватало еды... Если доставала мама бутылочку постного масла или молока, это уже было богатство. Весной ели крапиву, траву, сныть — самую первую зелень. В 1944 году я пошла в первый класс, в школе нам давали маленький, в пол-ладони, кусочек черного хлеба.
Но тяжелые голодные годы были и после войны: хлебные карточки, длинные очереди за рыбной похлебкой... Позже людям дали земельные участки под картошку, стало легче.
Папа, Загидуллин Назип Набиуллович, уже в свои молодые годы завоевал авторитет на судоремонтном заводе им. Горького своим добросовестным трудом. Он стал высококлассным слесарем, мог разобрать и собрать любой станок.
Перед войной он пошел в ОСОАВИАХИМ и научился стрелять, был очень метким и получил звание Ворошиловского стрелка и значок в придачу. Сохранилась семейная фотография 1938 года, где папа сидит в костюме Ворошиловского стрелка.
Он учил молодых ребят стрелять, а когда началась война, стал проситься на фронт, несколько раз ходил в военкомат, но ему отказывали. У него была «бронь», он нужен был заводу как высококлассный специалист по станкам. Отец рассказывал, что он даже плакал от обиды. После войны получил звание «Мастер «Золотые руки», медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», орден «Знак почета» и звание Почетного гражданина города. В эти тяжелые годы для страны многие работали, отдавая себя полностью...
Дети во время войны и после нее оставались детьми. Мы жили уже в Коммунальном переулке (сейчас ул. Туктарова), дружили домами, собирались стайками и слушали рассказы о войне, играли в войну, читали книги, обменивались ими, и я не помню, чтобы среди нас мальчики матерились, курили.
Бегали в кино — тогда билеты были дешевые, кинотеатры ДК «Родина» и «Парижской коммуны» всегда были полны народу. Кинофильмы о войне воспитывали в нас, детях, ненависть к фашистам, желание быть похожими на героев, которых мы видели в кино и о которых читали в книгах.
Но беда не озлобляла людей, в коммунальных квартирах жили дружно. Мимо нашего дома иногда проводили немецких военнопленных, и женщины выносили им картошку, сваренную в мундире.
В 1945 году мой папа записал меня, второклассницу, в библиотеку клуба «Парижская коммуна», сам читал книги и журналы. Несмотря на тяжелейшее время, духовная жизнь не затихала, люди были добры и внимательны друг к другу. Была твердая вера в победу, вера, что наступит мир и будет чистое небо над головой!
В 1941-42 годах у нас в комнате жила семья из трех человек, эвакуированная из Киева — украинцев в городе тогда было много. Днем на обед нам на столе оставляли три куска черного хлеба (он был, действительно, черного цвета), и мама объясняла по часам, когда надо есть хлеб. Иногда крысы съедали его раньше нас, и мы ходили голодные целый день.
Помню, как взрослые внимательно прислушивались к сообщениям из черного репродуктора. Папу мы видели редко — бывало, он и ночевал на заводе. Помню, как папа чайной ложкой давал нам, своим дочерям, рыбий жир, витамины, гематоген от малокровия. Сам он следил и за своим здоровьем: утром по 15-20 минут делал зарядку, обливался по пояс прохладной водой и вечером, даже ночью, после работы обязательно по пояс обливался холодной водой.
Он был чистоплотным, никогда не болел, он не курил и не пил. Иногда ему удавалось смастерить замки, складные ножи, и мама весной, когда заканчивались запасы картошки, ходила вместе с другими женщинами по деревням Чувашии и меняла их на картошку. Хорошо помню, как возвращалась она домой с ногами, обмотанными мокрыми портянками, в лаптях. Другой обуви и не могло быть! В марте они шли по льду через Волгу, где уже на поверхности была талая вода. Большие санки с мешком картошки, покрытым старым одеялом, вкатывались в комнату.
Выручал нас, конечно, заводской детский сад №2, где нас кормили, следили за нашим здоровьем. Он был вторым нашим домом и отдавал нам то, чего не хватало в семье. Конечно, мы болели всеми детскими болезнями, но в памяти у меня осталось внимательное отношение врачей, обслуживающего персонала. Заведующая детским садом Софья Яковлевна Кузьмина даже приходила к нам, больным детям, домой с гостинцами, она любила детей и их родителей. До сих пор многие люди вспоминают о ней с благодарностью. Воспитатели делали все, чтобы детям в саду было легко, уютно и тепло.
Когда немецкие самолеты приближались к городу, нас, детсадовцев, одевали и вели под недостроенное здание бани на ул. К. Маркса (на этом месте теперь налоговая инспекция). Помню свою первую новогоднюю елку в детском саду с разноцветными лампочками, и до сих пор помню прикосновение первого в моей жизни Деда Мороза, в которого мы верили по-настоящему. Не хватало еды... Если доставала мама бутылочку постного масла или молока, это уже было богатство. Весной ели крапиву, траву, сныть — самую первую зелень. В 1944 году я пошла в первый класс, в школе нам давали маленький, в пол-ладони, кусочек черного хлеба.
Но тяжелые голодные годы были и после войны: хлебные карточки, длинные очереди за рыбной похлебкой... Позже людям дали земельные участки под картошку, стало легче.
Папа, Загидуллин Назип Набиуллович, уже в свои молодые годы завоевал авторитет на судоремонтном заводе им. Горького своим добросовестным трудом. Он стал высококлассным слесарем, мог разобрать и собрать любой станок.
Перед войной он пошел в ОСОАВИАХИМ и научился стрелять, был очень метким и получил звание Ворошиловского стрелка и значок в придачу. Сохранилась семейная фотография 1938 года, где папа сидит в костюме Ворошиловского стрелка.
Он учил молодых ребят стрелять, а когда началась война, стал проситься на фронт, несколько раз ходил в военкомат, но ему отказывали. У него была «бронь», он нужен был заводу как высококлассный специалист по станкам. Отец рассказывал, что он даже плакал от обиды. После войны получил звание «Мастер «Золотые руки», медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», орден «Знак почета» и звание Почетного гражданина города. В эти тяжелые годы для страны многие работали, отдавая себя полностью...
Дети во время войны и после нее оставались детьми. Мы жили уже в Коммунальном переулке (сейчас ул. Туктарова), дружили домами, собирались стайками и слушали рассказы о войне, играли в войну, читали книги, обменивались ими, и я не помню, чтобы среди нас мальчики матерились, курили.
Бегали в кино — тогда билеты были дешевые, кинотеатры ДК «Родина» и «Парижской коммуны» всегда были полны народу. Кинофильмы о войне воспитывали в нас, детях, ненависть к фашистам, желание быть похожими на героев, которых мы видели в кино и о которых читали в книгах.
Но беда не озлобляла людей, в коммунальных квартирах жили дружно. Мимо нашего дома иногда проводили немецких военнопленных, и женщины выносили им картошку, сваренную в мундире.
В 1945 году мой папа записал меня, второклассницу, в библиотеку клуба «Парижская коммуна», сам читал книги и журналы. Несмотря на тяжелейшее время, духовная жизнь не затихала, люди были добры и внимательны друг к другу. Была твердая вера в победу, вера, что наступит мир и будет чистое небо над головой!
Зоя Сафиуллина
1 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
1 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
1 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО