Городской сайт города Зеленодольск, Республика Татарстан.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
ТЕМЫ | ИСТОРИИ
20 мая 2006
Евгений Гришковец родился в 1967 году. Окончил филологический факультет Кемеровского университета. В 1991 году создал театр "Ложа", в котором за 7 лет было поставлено 10 спектаклей. В 1999 году был отмечен премией "Антибукер", в 2000 году был удостоен премии "Золотая маска" в двух номинациях ("Новация" и "Приз критики"). Евгений Гришковец - участник нескольких международных театральных фестивалей. В декабре 2000 года стал лауреатом Национальной премии "Триумф". В театрах Москвы с успехом идут пьесы Евгения Гришковца "Записки русского путешественника", "Зима", "Как я съел собаку", "ОдноврЕмЕнно".
Вот он наконец идет — улыбается фотографам, чуть позирует...
— Давайте договоримся сразу, у нас с вами — сорок пять минут. Потом начнется автограф-сессия, меня ждут читатели, — говорит Гришковец журналистам. — На личные вопросы отвечать не люблю, лучше их не задавать. Хотя, конечно, постараюсь ответить, но мне будет неприятно... Зачем? Давайте общаться!
Примерно так начался разговор — легко и непринужденно, как-то очень по-свойски.
— В Казани я представляю свой спектакль, «Как я съел собаку», ну и, конечно, свои книги. Вот, с вами еще общаемся...
Забегу вперед. После встречи я уехал домой под сильным впечатлением. Я просто перелистал его книги, которые лежали тут и там. Пробежал глазами по несколько страниц в каждой. И понял — Гришковец пишет... Нет, я не могу определить, как именно! Но его монологи захватывают, их хочется дочитать до конца. Потому что пишет он — про тебя самого. Про жизнь. Про ее смысл. Он рассказывает так, как если бы вы сидели напротив человека, и он говорил бы вам что-то.
— Про что спектакль «Как я съел собаку»? Он во многом автобиографичен. Про пару фактов — как я служил на флоте и ел собаку...
Я приехал домой и покопался в Интернете в поисках этого рассказа. О чем он? Это — монолог, монолог его сегодняшнего, 30-40-летнего мужика. Про то, как он служил, о чем думал, что переживал.
Не скажу, что там есть что-то особенное... Нет! Просто дело в том, как он пишет. Ты как будто думаешь сам, переживаешь то, что там, в книге. Как будто ты сам вот сейчас там, на Русском острове напротив Владивостока, стоишь в шеренге из трехсот 18-летних «салаг» и ... писаешь в море ранним утром. А потом другие такие же триста четко сменяют первую шеренгу. И тоже писают в море. «И в этом была подлинная сила и какая то очень нужная красота…, мама…, мама…. Я знаю, почему на нас не напали никакие враги. Мы писали в море, каждое утро, и поэтому на нас не напали. Не по причине атомных подлодок и ракет…. При любой погоде, с незапамятных времен, утром… мы писали в море — на нас не напали. Я не буквально это…, я не идиот и не клоун…. Просто мы все это делали…. Воо…о…т...
Я обнаружил в себе удивительные ощущения в те моменты, когда совсем было худо, когда меня сильнее всего… обижали, когда я делал то, чего не надо было делать, ни за что не надо было делать, то есть очень обидное что то…, когда меня называли такими словами…, в общем, в такие моменты… — мне не было себя жалко.
Я не жалел себя, не обижался…. Мне было невыносимо жалко своих родителей и всех, кто меня любит или любил. Ведь они меня так любят, так ждут. Мама, ведь я для нее…. А отец…. Они меня так знают, что я такой и такой, что я единственный, единственный такой. Любят…»
А потом был корабль, и служба. И только одна мысль в голове — «хочудомойхочудомойхочудомой»...
И вот он, дембель. А на корабле был кореец. Из последнего увольнения он приволок в сумке собаку. Мертвую. «...Все давай на него орать, давай, дескать, эту собаку за борт. А он не дает. Обижается. Ни в какую. Да так твердо... Ночью сидит, плачет. Я…, мол, успокойся, старик, плюнь ты. И понять надо — гадость же, собака эта. А он мне выкладывает, да горько так, что собаку он зарезал по всем правилам, что собака какая надо, что целый день он такую искал. И все это он сделал, чтобы нас обрадовать корейским блюдом…. И опять заплакал. Обиделся сильно.
Я помню, как мы ночью Коля, Аброр узбек — кок и я — сидели и ели эту собаку, которую Коля долго готовил, а потом волновался, боясь моей реакции. А я сидел и думал. Вот я — ем собаку. Может быть, сейчас какая нибудь девочка, устав от рыданий, всхлипывая, только-только задремала, а до этого они с папой, с фонариком, обшарили все дворы, сараи, опросили и обзвонили всех знакомых — где любимая собачка. Завтра поиски продолжатся, будут написаны детской рукой объявления, а над кроваткой долго еще будет висеть фотография щеночка с ленточкой на шее…»
Мне не хочется сейчас писать что-то еще — хочется снова прочитать этот рассказ, точнее, пьесу. Монолог одного актера. Очень уж сильно, но вместе с тем просто, автор говорит о любви к Родине. О своих детских, юношеских впечатлениях. Читатель видит, как меняется человек. Как отмирает в нем одна личность, потому что рождается другая. Вот мы видим подростка, поздно пришедшего домой, а вот — он же, призывник, едет на Дальний Восток. А вот он — матрос, возвращается домой. И сидит с друзьями — а они уже не те! То есть это не они не те — это он сам другой, взрослый, а они — словно дети... Не те, в общем.
Все это — эти переживания, мысли — все это было у каждого. Поэтому неудивительно, что Гришковец за каких-то несколько лет стал столь известен. В 1999 году, после пьесы, которую мы здесь так много цитировали, он проснулся однажды знаменитым.
— Не знаю, что было бы, как повернулась бы моя жизнь, если бы я не «съел собаку», отслужив три года на флоте... Выучился бы на филолога и был бы сейчас... Наверное, никем, — говорит писатель.
Он говорил о кино, литературе... О комиксах, которые не приживаются в России... О Петросяне, который заполонил весь экран и делает идиотами великий народ. Он говорил о том, как просто быть счастливым — достаточно не обижаться на других и никого не «доставать».
Это он назвал достижением — жизнь научила его не обижать других и не обижаться самому.
— Если обижаться, со временем ты обнаруживаешь, что живешь в другом мире, очень нехорошем. И как только ты обиды изживаешь, мир становится лучше... А еще к своим достижениям я отношу внимательность, дисцплинированность, пунктуальность, ибо все мои произведения надо обеспечить приличным поведением...
А теперь — позвольте мне на этом закончить.
P.S. Пресс-конференция проходила в «Книжном дворе», в Казани. Есть такой книжный супермаркет, неподалеку от «Баскет-холла», который регулярно организует встречи с интересными авторами. К примеру, с прошлой пятницы здесь проходит выставка в стиле «ню» и неделя эротической литературы, продлится до 25 мая.
Как он съел собаку
Евгений Гришковец. Фото с сайта www.grishkovets.com.
Евгений Гришковец родился в 1967 году. Окончил филологический факультет Кемеровского университета. В 1991 году создал театр "Ложа", в котором за 7 лет было поставлено 10 спектаклей. В 1999 году был отмечен премией "Антибукер", в 2000 году был удостоен премии "Золотая маска" в двух номинациях ("Новация" и "Приз критики"). Евгений Гришковец - участник нескольких международных театральных фестивалей. В декабре 2000 года стал лауреатом Национальной премии "Триумф". В театрах Москвы с успехом идут пьесы Евгения Гришковца "Записки русского путешественника", "Зима", "Как я съел собаку", "ОдноврЕмЕнно".
Вот он наконец идет — улыбается фотографам, чуть позирует...
— Давайте договоримся сразу, у нас с вами — сорок пять минут. Потом начнется автограф-сессия, меня ждут читатели, — говорит Гришковец журналистам. — На личные вопросы отвечать не люблю, лучше их не задавать. Хотя, конечно, постараюсь ответить, но мне будет неприятно... Зачем? Давайте общаться!
Примерно так начался разговор — легко и непринужденно, как-то очень по-свойски.
— В Казани я представляю свой спектакль, «Как я съел собаку», ну и, конечно, свои книги. Вот, с вами еще общаемся...
Забегу вперед. После встречи я уехал домой под сильным впечатлением. Я просто перелистал его книги, которые лежали тут и там. Пробежал глазами по несколько страниц в каждой. И понял — Гришковец пишет... Нет, я не могу определить, как именно! Но его монологи захватывают, их хочется дочитать до конца. Потому что пишет он — про тебя самого. Про жизнь. Про ее смысл. Он рассказывает так, как если бы вы сидели напротив человека, и он говорил бы вам что-то.
— Про что спектакль «Как я съел собаку»? Он во многом автобиографичен. Про пару фактов — как я служил на флоте и ел собаку...
Я приехал домой и покопался в Интернете в поисках этого рассказа. О чем он? Это — монолог, монолог его сегодняшнего, 30-40-летнего мужика. Про то, как он служил, о чем думал, что переживал.
Не скажу, что там есть что-то особенное... Нет! Просто дело в том, как он пишет. Ты как будто думаешь сам, переживаешь то, что там, в книге. Как будто ты сам вот сейчас там, на Русском острове напротив Владивостока, стоишь в шеренге из трехсот 18-летних «салаг» и ... писаешь в море ранним утром. А потом другие такие же триста четко сменяют первую шеренгу. И тоже писают в море. «И в этом была подлинная сила и какая то очень нужная красота…, мама…, мама…. Я знаю, почему на нас не напали никакие враги. Мы писали в море, каждое утро, и поэтому на нас не напали. Не по причине атомных подлодок и ракет…. При любой погоде, с незапамятных времен, утром… мы писали в море — на нас не напали. Я не буквально это…, я не идиот и не клоун…. Просто мы все это делали…. Воо…о…т...
Я обнаружил в себе удивительные ощущения в те моменты, когда совсем было худо, когда меня сильнее всего… обижали, когда я делал то, чего не надо было делать, ни за что не надо было делать, то есть очень обидное что то…, когда меня называли такими словами…, в общем, в такие моменты… — мне не было себя жалко.
Я не жалел себя, не обижался…. Мне было невыносимо жалко своих родителей и всех, кто меня любит или любил. Ведь они меня так любят, так ждут. Мама, ведь я для нее…. А отец…. Они меня так знают, что я такой и такой, что я единственный, единственный такой. Любят…»
А потом был корабль, и служба. И только одна мысль в голове — «хочудомойхочудомойхочудомой»...
И вот он, дембель. А на корабле был кореец. Из последнего увольнения он приволок в сумке собаку. Мертвую. «...Все давай на него орать, давай, дескать, эту собаку за борт. А он не дает. Обижается. Ни в какую. Да так твердо... Ночью сидит, плачет. Я…, мол, успокойся, старик, плюнь ты. И понять надо — гадость же, собака эта. А он мне выкладывает, да горько так, что собаку он зарезал по всем правилам, что собака какая надо, что целый день он такую искал. И все это он сделал, чтобы нас обрадовать корейским блюдом…. И опять заплакал. Обиделся сильно.
Я помню, как мы ночью Коля, Аброр узбек — кок и я — сидели и ели эту собаку, которую Коля долго готовил, а потом волновался, боясь моей реакции. А я сидел и думал. Вот я — ем собаку. Может быть, сейчас какая нибудь девочка, устав от рыданий, всхлипывая, только-только задремала, а до этого они с папой, с фонариком, обшарили все дворы, сараи, опросили и обзвонили всех знакомых — где любимая собачка. Завтра поиски продолжатся, будут написаны детской рукой объявления, а над кроваткой долго еще будет висеть фотография щеночка с ленточкой на шее…»
Мне не хочется сейчас писать что-то еще — хочется снова прочитать этот рассказ, точнее, пьесу. Монолог одного актера. Очень уж сильно, но вместе с тем просто, автор говорит о любви к Родине. О своих детских, юношеских впечатлениях. Читатель видит, как меняется человек. Как отмирает в нем одна личность, потому что рождается другая. Вот мы видим подростка, поздно пришедшего домой, а вот — он же, призывник, едет на Дальний Восток. А вот он — матрос, возвращается домой. И сидит с друзьями — а они уже не те! То есть это не они не те — это он сам другой, взрослый, а они — словно дети... Не те, в общем.
Все это — эти переживания, мысли — все это было у каждого. Поэтому неудивительно, что Гришковец за каких-то несколько лет стал столь известен. В 1999 году, после пьесы, которую мы здесь так много цитировали, он проснулся однажды знаменитым.
— Не знаю, что было бы, как повернулась бы моя жизнь, если бы я не «съел собаку», отслужив три года на флоте... Выучился бы на филолога и был бы сейчас... Наверное, никем, — говорит писатель.
Он говорил о кино, литературе... О комиксах, которые не приживаются в России... О Петросяне, который заполонил весь экран и делает идиотами великий народ. Он говорил о том, как просто быть счастливым — достаточно не обижаться на других и никого не «доставать».
Это он назвал достижением — жизнь научила его не обижать других и не обижаться самому.
— Если обижаться, со временем ты обнаруживаешь, что живешь в другом мире, очень нехорошем. И как только ты обиды изживаешь, мир становится лучше... А еще к своим достижениям я отношу внимательность, дисцплинированность, пунктуальность, ибо все мои произведения надо обеспечить приличным поведением...
А теперь — позвольте мне на этом закончить.
P.S. Пресс-конференция проходила в «Книжном дворе», в Казани. Есть такой книжный супермаркет, неподалеку от «Баскет-холла», который регулярно организует встречи с интересными авторами. К примеру, с прошлой пятницы здесь проходит выставка в стиле «ню» и неделя эротической литературы, продлится до 25 мая.
Дмитрий Катаргин
0 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
0 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО