Городской сайт города Зеленодольск, Республика Татарстан.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
События, обзоры, фотографии и репортажи о жизни в Зеленодольске и в Зеленодольском районе.
ТЕМЫ | ЛЕТОПИСЬ В ФОТОГРАФИЯХ
1 февраля 2015
Небольшие эпизоды моей жизни
Мой отец Качанов Александр Васильевич родился в Вологодской области в 1929 году в семье фельдшера Василия Александровича Качанова и Екатерины Николаевны. Дед подвергся репрессии, но за что, к сожалению, не знаю. Отец никогда об этом ничего не говорил, только как-то обмолвился, что из детства помнит, как они на лошади из дома куда-то уезжали не по своей воле. В то время таких семей было много. Обсуждать сложившуюся ситуацию было не принято, себе дороже, поэтому многое из жизни моих прародителей мне не ведомо… Мой дядя, папин брат Качанов Василий Васильевич, говорил, что их корни из города Качанов, что в Псковской или Новгородской области.
Отец служил в воинской морской части города Зеленодольска. Сохранилось много фотографий о его службе. Есть фотографии и с морского корабля на Балтийском флоте.
В 1953 году он женился на моей маме Качановой Ираиде Степановне, урождённой Митяшиной. Иногда я смотрю на фотографии моих молодых родителей и думаю, какие же они были красивые и счастливые. Мы жили до 1964 года на улице Декабристов, в доме № 6. Мама работала бухгалтером в строительной организации, папа энергетиком на заводе железобетонных изделий.
Я помню, как мы году в 1960-62-ом ходили с папой и сестрой встречать маму с работы. Мамина организация тогда была где-то внизу, мы выходили на верхнюю площадку серговской лестницы, что была возле клуба Парижской коммуны, и всматривались вдаль, разглядывая идущие фигуры, и радовались, когда среди всех замечали свою маму.
Особую таинственность мы испытывали при проявке фотографий. Папа закрывался в тёмной комнате, брал фуфайку, вдевал в неё задом наперед руки, и под покровом толстого слоя фуфайки колдовал над извлечением фотоплёнки из фотоаппарата и вставлял её в проявочный бачок. Затем мы делали растворы для проявки фотоплёнки. Я очень любила вместе с отцом ходить в магазин на улице Ленина (по-моему, дом № 17), который назывался «Фото Радио Часы». Мы подбирали проявитель и закрепитель для фотоплёнки и для фотобумаги, покупали фотобумагу, и какие-то другие приспособления для фотографий. Я любила смотреть, как папа проявляет фотоплёнку, он всё время смотрел на часы, вращая штырёчек от катушке проявочного бачка, затем сливал проявитель, вливал закрепитель, и снова секундная стрелочка фиксировала процесс проявления на плёнке изображений - счастливых моментов нашей жизни. Как мы любили смотреть на ещё мокрую плёнку, выискивать на ней свои изображения, вспоминать те моменты, которые там запечатлены!!! Затем плёнка сохла и не давала нам покоя, всё время хотелось её рассматривать. Но оставалось только ждать вечера, когда мы всей семьёй сядем проявлять фотографии. У папы было очень много всяких приспособлений для фотографий: какие-то бачки, ванночки, прищепочки, станочки для фигурной обрезки фотографий. Но самым главным, пожалуй, был аппарат (я сейчас не могу вспомнить, как он назывался) для проявки фотографий. Может, так и назывался – фотопроявитель… Он был большим, похожим на чёрный самовар, на деревянной подставке. Ближе к вечеру начиналась подготовка к проявке фотографий. На стол устанавливали этот аппарат, рядом ставили ванночки. Большая – для проявки фото, поменьше для закрепителя, и ещё одна для промывки. Выключали свет, закрывали комнату на ключ, чтобы случайно никто не вошёл в комнату, усаживались всей семьёй вокруг стола, и на белую бумагу начинали проецироваться изображения будущих фото. Выбирали нужное фото, отец подбирал яркость и контрастность, затем подкладывал под изображение фотобумагу, и опять счёт по секундам… Затем белый свет выключался, загорался красный свет, комната наполнялась таинственной аурой, нам смешно было смотреть друг на друга, лица непривычно подсвеченные, цвета на одежде искажались, и от этого становилось весело. Белая бумага клалась в ванночку с проявителем, и (о, чудо!) на белом листе бумаги появлялись ушедшие навсегда счастливые эпизоды нашей жизни. Сколько радости испытывали мы при наблюдении за этими химическими реакциями, как это украшало нашу семейную жизнь!!!!!!! Потом была просушка фото на большом стекле, фигурная обрезка и навсегда сохранённые на фото биографические моменты нашей семьи.
У отца было ещё одно хобби – это охота. Много времени он уделял своему второму увлечению. И снова в моменты подготовки вся семья была с ним рядом. На маленьких весах с миниатюрными гирями отец взвешивал дробь, ему помогала младшая моя сестричка Леночка. А мы смотрели, как папа выбивает пыжи, высыпает всё необходимое по очереди в патроны, вставляет капсюли. И на охоту отец брал с собой фотоаппарат, некоторые фотографии отсылал в журнал «Охота и охотничье хозяйство». Мама тоже писала заметки в этот же журнал. Мы всей семьёй читали и обсуждали напечатанные в нем заметки. Почему-то запомнилась заметка в рубрике «Письмо написала жена охотника», где мама рассказывала о маленькой помощнице Леночке, как она любит наблюдать и помогать папе в его охотничьих подготовках.
Когда мне было лет 11-12, папа иногда брал меня с собой на охоту. Конечно, только в качестве прогулки. Зима. До самого горизонта заснеженный белый простор, на поле заячьи следы, отец где-то рядом, но я его не вижу… Просто иду по заячьему следу на лыжах. И так на душе легко, так свежо и приподнято воздушно… Потом у папиного друга в какой-то деревне (по-моему, Ходяшево) был ужин с самоваром, чай с душистыми травами, большая сковорода с жареной зайчатиной. Охотничьи мужские разговоры о чём-то, а у меня после длительной прогулки сладкая дрёма… Отец никогда не подпускал маму к охотничьим трофеям, знал, что она будет жалеть животных. Отец всё делал сам, от разделывания зайцев и выделывания шкурок до сковороды. Нигде во всём доме не было и намёка на разделывание тушки зайца, всё отец убирал начисто. Мама не ела мяса, поэтому жарил отец сам, ели мы – три сестры и папа, сковороду и блюдо потом мыл тоже сам папа.
Какая я всё-таки счастливая, что в моём детстве были такие моменты…
Мусина (Качанова) Лилия Александровна
P.S. В Фотографии города, сделанные отцом Лилии Александром Качановым, мы разместим в ближайшем выпуске рубрики «Летопись в фотографиях».
P.S.S. Этим эссе мы открываем цикл воспоминаний зеленодольцев о прошлом города. Присылайте нам свои рассказы с фотографиями (на электроадрес - ) и мы с удовольствием разместим их на портале.
ЕЩЁ СТАТЬИ НА ТЕМУ:
БИОГРАФИЯ | ГОРОД
Воспоминания зеленодольцев. Рассказ первый
Качановы Александр Васильевич и Ираида Степановна
Небольшие эпизоды моей жизни
Мой отец Качанов Александр Васильевич родился в Вологодской области в 1929 году в семье фельдшера Василия Александровича Качанова и Екатерины Николаевны. Дед подвергся репрессии, но за что, к сожалению, не знаю. Отец никогда об этом ничего не говорил, только как-то обмолвился, что из детства помнит, как они на лошади из дома куда-то уезжали не по своей воле. В то время таких семей было много. Обсуждать сложившуюся ситуацию было не принято, себе дороже, поэтому многое из жизни моих прародителей мне не ведомо… Мой дядя, папин брат Качанов Василий Васильевич, говорил, что их корни из города Качанов, что в Псковской или Новгородской области.
Отец служил в воинской морской части города Зеленодольска. Сохранилось много фотографий о его службе. Есть фотографии и с морского корабля на Балтийском флоте.
Папа с друзьями в городе Усть-Двинск. Балтийский флот. 1951 год.
В 1953 году он женился на моей маме Качановой Ираиде Степановне, урождённой Митяшиной. Иногда я смотрю на фотографии моих молодых родителей и думаю, какие же они были красивые и счастливые. Мы жили до 1964 года на улице Декабристов, в доме № 6. Мама работала бухгалтером в строительной организации, папа энергетиком на заводе железобетонных изделий.
Я помню, как мы году в 1960-62-ом ходили с папой и сестрой встречать маму с работы. Мамина организация тогда была где-то внизу, мы выходили на верхнюю площадку серговской лестницы, что была возле клуба Парижской коммуны, и всматривались вдаль, разглядывая идущие фигуры, и радовались, когда среди всех замечали свою маму.
Счастливое семейство Качановых, 1961-1962 годы. Комната у нас была в коммунальной квартире на улице Декабристов в доме № 6.
Папины дочки Люда, Лиля, Лена. Это 1964 год или 1965-ый. Мы уже переехали в новую квартиру по улице Карла Маркса , дом № 49.
Особую таинственность мы испытывали при проявке фотографий. Папа закрывался в тёмной комнате, брал фуфайку, вдевал в неё задом наперед руки, и под покровом толстого слоя фуфайки колдовал над извлечением фотоплёнки из фотоаппарата и вставлял её в проявочный бачок. Затем мы делали растворы для проявки фотоплёнки. Я очень любила вместе с отцом ходить в магазин на улице Ленина (по-моему, дом № 17), который назывался «Фото Радио Часы». Мы подбирали проявитель и закрепитель для фотоплёнки и для фотобумаги, покупали фотобумагу, и какие-то другие приспособления для фотографий. Я любила смотреть, как папа проявляет фотоплёнку, он всё время смотрел на часы, вращая штырёчек от катушке проявочного бачка, затем сливал проявитель, вливал закрепитель, и снова секундная стрелочка фиксировала процесс проявления на плёнке изображений - счастливых моментов нашей жизни. Как мы любили смотреть на ещё мокрую плёнку, выискивать на ней свои изображения, вспоминать те моменты, которые там запечатлены!!! Затем плёнка сохла и не давала нам покоя, всё время хотелось её рассматривать. Но оставалось только ждать вечера, когда мы всей семьёй сядем проявлять фотографии. У папы было очень много всяких приспособлений для фотографий: какие-то бачки, ванночки, прищепочки, станочки для фигурной обрезки фотографий. Но самым главным, пожалуй, был аппарат (я сейчас не могу вспомнить, как он назывался) для проявки фотографий. Может, так и назывался – фотопроявитель… Он был большим, похожим на чёрный самовар, на деревянной подставке. Ближе к вечеру начиналась подготовка к проявке фотографий. На стол устанавливали этот аппарат, рядом ставили ванночки. Большая – для проявки фото, поменьше для закрепителя, и ещё одна для промывки. Выключали свет, закрывали комнату на ключ, чтобы случайно никто не вошёл в комнату, усаживались всей семьёй вокруг стола, и на белую бумагу начинали проецироваться изображения будущих фото. Выбирали нужное фото, отец подбирал яркость и контрастность, затем подкладывал под изображение фотобумагу, и опять счёт по секундам… Затем белый свет выключался, загорался красный свет, комната наполнялась таинственной аурой, нам смешно было смотреть друг на друга, лица непривычно подсвеченные, цвета на одежде искажались, и от этого становилось весело. Белая бумага клалась в ванночку с проявителем, и (о, чудо!) на белом листе бумаги появлялись ушедшие навсегда счастливые эпизоды нашей жизни. Сколько радости испытывали мы при наблюдении за этими химическими реакциями, как это украшало нашу семейную жизнь!!!!!!! Потом была просушка фото на большом стекле, фигурная обрезка и навсегда сохранённые на фото биографические моменты нашей семьи.
Я с папой во время прогулки в парке, 1958 год. Как там было красиво, всюду цветущие клумбы. Алиссум – белые мелкие душистые цветы люблю до сих пор. Их аромат – это запах счастливого детства.
Я и моя сестра Люда. Прогулка в лесу. Сейчас вся эта местность застроена домами, а раньше за старым хлебокомбинатом через дорогу был лес. Потом там построили дома и кафе Урман. Это на Новостройке.
У отца было ещё одно хобби – это охота. Много времени он уделял своему второму увлечению. И снова в моменты подготовки вся семья была с ним рядом. На маленьких весах с миниатюрными гирями отец взвешивал дробь, ему помогала младшая моя сестричка Леночка. А мы смотрели, как папа выбивает пыжи, высыпает всё необходимое по очереди в патроны, вставляет капсюли. И на охоту отец брал с собой фотоаппарат, некоторые фотографии отсылал в журнал «Охота и охотничье хозяйство». Мама тоже писала заметки в этот же журнал. Мы всей семьёй читали и обсуждали напечатанные в нем заметки. Почему-то запомнилась заметка в рубрике «Письмо написала жена охотника», где мама рассказывала о маленькой помощнице Леночке, как она любит наблюдать и помогать папе в его охотничьих подготовках.
Я с мамой в Казанском зоопарке
Когда мне было лет 11-12, папа иногда брал меня с собой на охоту. Конечно, только в качестве прогулки. Зима. До самого горизонта заснеженный белый простор, на поле заячьи следы, отец где-то рядом, но я его не вижу… Просто иду по заячьему следу на лыжах. И так на душе легко, так свежо и приподнято воздушно… Потом у папиного друга в какой-то деревне (по-моему, Ходяшево) был ужин с самоваром, чай с душистыми травами, большая сковорода с жареной зайчатиной. Охотничьи мужские разговоры о чём-то, а у меня после длительной прогулки сладкая дрёма… Отец никогда не подпускал маму к охотничьим трофеям, знал, что она будет жалеть животных. Отец всё делал сам, от разделывания зайцев и выделывания шкурок до сковороды. Нигде во всём доме не было и намёка на разделывание тушки зайца, всё отец убирал начисто. Мама не ела мяса, поэтому жарил отец сам, ели мы – три сестры и папа, сковороду и блюдо потом мыл тоже сам папа.
Отдых на Волге. Много тогда ходило по реке пароходов.
Какая я всё-таки счастливая, что в моём детстве были такие моменты…
Мусина (Качанова) Лилия Александровна
P.S. В Фотографии города, сделанные отцом Лилии Александром Качановым, мы разместим в ближайшем выпуске рубрики «Летопись в фотографиях».
P.S.S. Этим эссе мы открываем цикл воспоминаний зеленодольцев о прошлом города. Присылайте нам свои рассказы с фотографиями (на электроадрес - ) и мы с удовольствием разместим их на портале.
12 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
12 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
ПОСЛЕДНЕЕ ИЗ ЛЕТОПИСИ:
0 НЕИНТЕРЕСНО
12 ИНТЕРЕСНО
0 НЕИНТЕРЕСНО
15 октября 2021
Кабмин РТ попросит Путина присвоить Зеленодольску звание "Город трудовой доблести"
Кабмин Татарстана обратится к президенту России Владимиру Путину с просьбой присвоить Зеленодольску почетное звание.